5. ИДЕЯ НЕПОЗНАВАЕМОСТИ В УЧЕНИИ О "НАСЛЕДСТВЕННОМ ВЕЩЕСТВЕ"
Менделизм-морганизм наделяет постулированное мифическое "наследственное
вещество" неопределенным характером изменчивости. Мутации, т. е. изменения
"наследственного вещества", якобы не имеют определенного направления. Это
утверждение морганистов логически связано с основой основ
менделизма-морганизма, с положением о независимости наследственного вещества
от живого тела и его условий жизни.
Провозглашая "неопределенность" наследственных изменений, так
называемых "мутаций", морганисты-менделисты мыслят наследственные изменения
принципиально не предсказуемыми. Это -- своеобразная концепция
непознаваемости, имя ей -- идеализм в биологии.
Утверждение о "неопределенности" изменчивости закрывает дорогу для
научного предвидения и тем самым разоружает сельскохозяйственную практику.
Исходя из ненаучного, реакционного учения морганизма о "неопределенной
изменчивости", зав. кафедрой дарвинизма Московского университета академик И.
И. Шмальгаузен в своей работе "Факторы эволюции" утверждает, что
наследственная изменчивость в своей специфике не зависит от условий жизни и
поэтому лишена направления.
"...Неосвоенные организмом факторы, -- пишет Шмальгаузен, -- если они
вообще достигают организма и влияют на него, могут оказать лишь
неопределенное воздействие... Такое влияние может быть только
неопределенным. Неопределенными будут, следовательно, все новые изменения
организма, не имеющие еще своего исторического прошлого. В эту категорию
изменений войдут, однако, не только мутации, как новые "наследственные"
изменения, но и любые новые, т. е. впервые возникающие,
модификации"30.
Страницей раньше Шмальгаузен пишет: "При развитии любой особи факторы
внешней среды выступают в основном лишь в роли агентов, освобождающих
течение известных формообразовательных процессов и условий, позволяющих
завершить их реализацию"31.
Эта формалистская автономистическая теория "освобождающей причины", где
роль внешних условий сведена лишь к реализации автономного процесса, давно
разбита поступательным ходом передовой науки и разоблачена материализмом,
как ненаучная по своему существу, как идеалистическая.
При этом Шмальгаузен и другие наши отечественные последователи
зарубежного морганизма ссылаются в данных своих утверждениях на Дарвина.
Провозглашая "неопределенность изменчивости", они цепляются за
соответственные высказывания Ч. Дарвина по этому вопросу. Действительно, Ч.
Дарвин говорил о "неопределенной изменчивости". Но ведь эти высказывания
Дарвина имели своей основой именно ограниченность селекционной практики его
времени. Дарвин отдавал себе в этом отчет и сам писал: "...мы в настоящее
время не можем объяснить ни причин, ни природы изменчивости у органических
существ"32.
"Этот вопрос темен, но, может быть, нам полезно убедиться в своем
невежестве"33.
Менделисты-морганисты цепляются за все отжившее и неверное в учении
Дарвина, одновременно отбрасывая живое материалистическое ядро его учения.
В нашей социалистической стране учение великого преобразователя природы
И. В. Мичурина создало принципиально новую основу для управления
изменчивостью живых организмов.
Мичурин сам и его последователи -- мичуринцы -- буквально в массовом
количестве получали и получают направленные наследственные изменения
растительных организмов. Несмотря на это, Шмальгаузен и теперь по данному же
вопросу утверждает:
"Возникновение отдельных мутаций имеет все признаки случайных явлений.
Мы не можем ни предсказать, ни вызвать произвольно ту или иную мутацию.
Какой-либо закономерной связи между качеством мутации и определенным
изменением в факторах внешней среды пока установить не
удалось"34.
Исходя из морганистской концепции мутаций, Шмальгаузен декларировал
глубоко неверную идеологически, обезоруживающую практику, теорию так
называемого "стабилизирующего отбора". По Шмальгаузену, породообразование и
сортообразование якобы неизбежно идут по потухающей кривой: бурное на заре
культуры породо- и сортообразование все более растрачивают свой "резерв
мутаций" и постепенно идет на погашение. "...И породообразование домашних
животных и сортообразование культивируемых растений, -- пишет Шмальгаузен,
-- произошло с такой исключительной скоростью, очевидно, главным образом, за
счет накопленного ранее резерва изменчивости. Дальнейшая строго направленная
селекция идет уже медленнее..."35.
Утверждение Шмальгаузена и вся его концепция "стабилизирующего отбора"
являются проморганистскими.
Как известно, Мичурин создал за период одной человеческой жизни более
трехсот новых сортов растений. Ряд из них созданы без половой гибридизации,
и все они созданы путем строго направленной селекции, включающей в себя
планомерное воспитание. Перед лицом этих фактов и дальнейших достижений
последователей мичуринского учения утверждать прогрессирующее затухание
строго направленной селекции -- значит возводить напраслину на передовую
науку.
Мичуринские факты, по-видимому, мешают Шмальгаузену в изложении его
теории "стабилизирующего отбора". В книге "Факторы эволюции" он выходит из
затруднения, совсем умалчивая об этих мичуринских работах и о самом
существовании Мичурина, как ученого. Шмальгаузен написал толстую книгу о
факторах эволюции, ни разу и нигде, даже в списке литературы, не упомянув ни
К. А. Тимирязева, ни И. В. Мичурина. А ведь К. А. Тимирязев оставил
советской науке замечательную теоретическую работу, которая прямо называется
"Факторы органической эволюции"; Мичурин же и мичуринцы ставят факторы
эволюции на службу сельскому хозяйству, вскрывая новые факторы и углубляя
понимание старых.
"Забыв" о советских передовых ученых, об основоположниках советской
биологической науки, Шмальгаузен в то же время усиленно и многократно
опирается и ссылается на высказывания больших и малых зарубежных и наших
деятелей морганистской метафизики, на лидеров реакционной биологии.
Таков стиль "дарвиниста" академика Шмальгаузена. И эта книга на
собрании биологического факультета Московского университета рекомендовалась
как шедевр творческого развития дарвинизма. Эту книгу высоко оценили два
декана биофаков -- Московского и Ленинградского университетов, -- эту книгу
восхваляли профессор дарвинизма Харьковского университета И. Поляков,
проректор Ленинградского университета Ю. Полянский, академик нашей Академии
Б. Завадовский и ряд других морганистов, подчас именующих себя
ортодоксальными дарвинистами.
